Европейская экономика в этом эпизоде тоже вела себя небезупречно. Здесь были страны, которые решили нарушить статус-кво и перейти к золотому стандарту, не взвесив всю тяжесть грозящих последствий. Они пренебрегли историческими уроками — любое конкретное движение, будь то переход к металлическому стандарту или, наоборот, отказ от него, всегда вовлекает страну в водоворот соответственно дефляции либо инфляции. После тяжелой войны, когда инфляция охватила все мировые денежные державы и золото, естественно, оказалось недооцененным, возвращение к золотому стандарту было бы оправдано лишь в случае повышения цены золота. Упустив из виду эту деталь, страны вняли советам Кейнса и предпочли фиксированный курс золотому стандарту, а вместо стабилизации товарных цен фиксировали цену золота.

Если бы в конце 1920-х гг. была поднята цена на золото или, в качестве альтернативы, крупнейшие центральные банки проводили политику стабилизации цен и не стремились к сохранению золотого стандарта, тогда не было бы ни Великой депрессии, ни нацизма, ни Второй мировой войны.

2. Микс-политика при долларовом стандарте

В апреле 1934 г., ровно через год после перехода к плавающему курсу, США опять вернулись к золотому стандарту, осуществив при этом девальвацию доллара. Золотое содержание доллара понизилось на 40,94%, официальная цена золота поднялась на 69,33% и составила 35 долл, за унцию. Мировая история как бы повернулась. Если бы президент Герберт Гувер девальвировал доллар тремя годами ранее!

Франция удерживала золотой паритет до 1936 г., но затем все же девальвировала франк. В том же году произошли еще два события, имевшие далеко идущие последствия. Первое — публикация “Общей теории" Кейнса, второе — трехстороннее соглашение между США, Великобританией и Францией. Одно предлагало миру новую теорию политического менеджмента в закрытой экономике , другое служило предвестником Бреттон-Вудских соглашений, установивших правила управления обменными курсами в новой международной денежной системе.

Горькая ирония состоит в том, что последствия названных событий противоречат друг другу: в то время, когда кейнсианская доктрина управления национальной экономикой стала символом веры большинства экономистов, мировая экономика приняла на вооружение фиксированный обменный курс — систему, несовместимую с кейнсианской моделью экономики.