Спираль банковского кризиса раскручивалась стремительно. В 20-е годы в среднем происходило около 500 банкротств в год, а в 1930 — 1350, в 1931 — 2293 и в 1932 — 1453 банкротства. Франклин Д. Рузвельт, вступивший на президентский пост в марте 1933 г., одним из первых актов запретил экспорт золота. Чуть позже доллар получил свободу катиться вниз.

Дефляция 30-х гг. явилась зеркальным отражением роста цен во время войны, который не удалось переломить в период рецессии 1920—1921 гг., и поэтому в странах, отказавшихся от золотого стандарта, реальная цена золота снизилась, а уровень цен стал расти. Когда же эти страны вернулись к золотому стандарту, реальная цена золота повысилась, но цены начали падать. Повышение цены золота в 30-е гг. зеркально отражало его обесценение во время Первой мировой войны. В 1934 г. цены в долларах оказались такими же, какими были в 1914 г. Поэтому дефляцию 30-х гг. следует рассматривать не как неизбежный "кризис капитализма" (такова общепринятая формула марксистов), а как продолжение той тенденции, которая проявилась и с большой долей вероятности могла быть предсказана заранее, т.е. как следствие перехода к денежному стандарту или возвращения к нему после некоторого перерыва. Дефляция 1930-х гг. не стала уникальной, у нее были предшественницы в 1780-х, 1820-х и в 1870-х годах.

Какой же вердикт следует вынести первой трети столетия? Прежде всего очевидно, что Федеральная резервная система обнаружила фатальную некомпетентность в критические моменты. Она опиралась на золотой стандарт между 1914 и 1921 гг., в период, когда цена золота была нестабильной. ФРС качнулась к политике стабильных цен в 1920-е гг., и это был правильный шаг. Но затем она опять вернулась к золотому стандарту, выбрав для этого самый неподходящий момент, когда золото вновь утратило стабильность. Печальный факт состоит в том, что несколько центральных банков, новых игроков на мировой арене обнаружили вдруг такую мощь, что смогли вершить судьбы всей мировой денежной системы.